— Ну вот, — сказал Хадриос Брэку, когда они пошли назад, — я думаю, что пары зуботычин хватит, чтобы навести в этой компании порядок. Большинство из них — неплохие ребята. Хотя, сам понимаешь, на мои гроши я мог нанять только зеленых пацанов из трущоб Тимбелло. Но Сивикс — другое дело. Сам видел... — Старик взял Брэка за руку и потянул в сторону. — Пойдем, я познакомлю тебя еще с двумя членами нашего отряда. Оба они нелюдимы и обычно готовят себе еду и спят у отдельного костра. Одна из них — моя родственница, другой...

Договорить Хадриос не успел. Его на полуслове оборвал Брэк, резко развернувшийся на звук шагов за спиной. В темноте что-то сверкнуло. Это кинжал, зажатый в руке Сивикса, метнулся к груди чужеземца.

Брэк резко поднырнул под клинок, перехватил руку Сивикса и, распрямившись, легко поднял нападавшего на плечах. Затем, перевернув его в воздухе, резко швырнул застонавшего Сивикса на землю, словно мешок, и обоими коленями уперся ему в грудь.

Прижав запястье Сивикса к земле, Брэк свободной рукой вынул из его кулака, кинжал и замахнулся, целясь ему в грудь. Маленький человечек жалобно взвыл и зажмурил глаза. Брэк резко изменил направление удара и вонзил кинжал в песок между двумя пальцами прижатой к земле растопыренной ладони Сивикса.

Наступила тишина, нарушаемая только свистом ветра. Сивикс тяжело дышал, придавленный к земле коленями Брэка. В его взгляде смешались страх и ненависть. Неожиданно напряжение разрядили расхохотавшиеся над неудачливым мстителем погонщики.

Брэк медленно встал.

— Запомни, Сивикс. Это был первый раз, когда ты ослушался моего приказа. Посмеешь подойти ко мне спины еще раз или не сделать то, что тебе говорят, — можешь считать себя покойником.

Хадриос выразил одобрение поступку и словам Брэка; затем они вновь направились к горевшему в отдалении костерку. Загородившись от ветра корзинами и тюками, у огня сидела древняя старуха, чей почти лысый череп прикрывали лишь редкие белые как снег волосинки. Судя по ввалившимся губам, зубов у нее оставалось тоже не много. Все тело старой женщины мелко вздрагивало и тряслось как в лихорадке. Брэк издалека обратил внимание на то, что одежда старухи представляла собой груду разноцветных лоскутков. Вздрогнув, он заметил, что глаза женщины закатились и в свете огня сверкали влажным блеском одни белки.

Хадриос почтительно прошептал:

— Это сестра моего отца. В Самеринде о ней некому было позаботиться, вот я и взял ее с собой. Кстати, она вовсе не обуза для каравана. Иногда старая ведьма бывает очень даже полезна.

— Она что, колдунья?

— Ну, кое-что предсказать ей порой удается. А кроме того — видишь вон тот маленький мешочек у нее на поясе? Это ее личная коллекция разных дурманящих порошков. Уже не раз они отлично справлялись с тем, чтобы утихомирить напившегося и буянящего погонщика.

Похоже, что Хадриос действительно с большим почтением относился к своей престарелой родственнице. Осторожно наклонившись над ней, он негромко спросил:

— Матушка Миль! Вы меня слышите? Это я, Хадриос.

Несколько пузырьков выступило поверх губ старухи. Запрокинув голову и сцепив сжатые кулаки, она дрожала всем телом и что-то неразборчиво бормотала. Брэк почувствовал, как волосы на затылке встали дыбом, когда он сумел частично разобрать ее слова:

— Мы идем во тьму. Скачем во тьму. Незнакомец ведет нас во тьму...

Хадриос поморщился.

В этот миг Брэк схватился за рукоять меча, потому что из-за груды тюков появился другой, незнакомый ему человек.

Стройный, средних лет, с большими залысинами на лбу, этот человек был одет в серую сутану. Одеяние перехватывал на талии вышитый бисером пояс, с которого свисал резной каменный крест с лучами равной длины.

— Знакомься — брат Поль, — представил незнакомца Хадриос.

— Я отошел прогуляться по пустыне, — сообщил брат Поль. — Не думаю, что это кому-то повредит. Матушка Миль уже с час говорит во сне одно и то же.

Затем брат Поль вопросительно, поглядел на Брэка. Тогда Хадриос представил его. Затем купец продолжал объяснять варвару:

— Брат Поль возвращается из Тимбелло в Самеринд. Он принадлежит к Ордену Несторианцев. Лично я не разделяю их учения о едином Безымянном боге, но, знаешь, иметь духовное лицо в путешествии по пустыне никогда не помешает. А кроме того, он заплатил за свою кормежку.

— Сама практичность, — отрекомендовал монах Хадриоса, криво улыбнувшись.

Брэк ничего не сказал. Ему уже доводилось встречать последователей учения, основанного экзальтированным пророком Нестором. Символическое значение каменного креста, висевшего на поясе Поля, было ему известно. В присутствии людей этой веры Брэк всегда чувствовал себя неуютно, поэтому он был очень доволен, когда Хадриос снова обратил свое внимание на старую женщину.

— Ну и что она говорила, Поль?

— По-моему, какую-то бессмыслицу, — ответил монах, бросив косой взгляд на Брэка. — По крайней мере, я ничего не разобрал.

Матушка Миль застонала в бреду:

— Во тьму, во тьму. Все вместе в беспросветную тьму. Ведет туда. Незнакомец ведет нас туда. Незнакомец ведет нас.

Хадриос повернулся к Брэку, глядя на него широко раскрытыми глазами, затем снова наклонился над старухой.

— Матушка Миль? Кто этот незнакомец?

— Вновь прибывший, — забормотала старая колдунья. — Дикий человек. Он притягивает зло. Он ведет нас во тьму.

— Не следует слишком серьезно относиться к бреду старой женщины, — попытался сгладить ситуацию брат Поль.

— Он притягивает зло! — выкрикнула матушка Миль, запрокинув голову.

— Какое зло? — едва не плача расспрашивал ее Хадриос. — Кто этот человек? Матушка Миль, вы должны, должны объяснить мне все!

Застонав, старуха повалилась на бок.

Монах с интересом разглядывал Брэка. Хадриос в растерянности смотрел куда-то в сторону, явно не желая обидеть нового знакомого своими опасениями. Но слова предсказательницы несомненно произвели на хозяина каравана сильное впечатление. Брэк понял, что ему лучше всего отойти. Буркнув что-то на прощание, он пошел к костру погонщиков.

Напоследок он бросил взгляд на лежащую без сознания старуху, чья сухая рука крепко сжимала мешочек с колдовскими снадобьями. «Он притягивает к нам зло...»

Не задерживаясь у ближайшего костра, Брэк проследовал дальше, не обращая внимания на уважительные взгляды отдыхавших погонщиков. Сивикса нигде не было видно.

Илана протянула Брэку одеяло, которое он расстелил на песке по соседству со спящими верблюдами. Увиденное и услышанное им здесь отбило у него всякую охоту провести ночь рядом с людьми. Все эти разговоры о кровожадных уродах из Курана, двое нажитых врагов в лице Горзофа и Сивикса, да еще и безумная чушь, которую молола старуха, — это было слишком много для человека, не привыкшего много думать и рассуждать.

Но сколько Брэк ни ворочался с боку на бок, в его мозгу продолжали звучать слова предсказательницы:

— Он притягивает зло... Он ведет нас во тьму...

Похоже, что поспать ему удалось совсем немного. Брэк проснулся от шума в лагере. Крича караванщики беспорядочно метались по лагерю. Храпели верблюды, ржали мулы. Небо над пустыней ненадолго расчистилось от туч, и на нем россыпью бриллиантов засверкали крупные звезды.

Что-то эхом прозвучало в голове Брэка, что-то, уже слышанное им до пробуждения. Отбросив одеяло, варвар вскочил на ноги.

По пустыне пронесся дикий, отчаянный крик, переходящий в стон, полный страха и боли.

Великан-варвар рванулся туда же, куда уже бежали люди с факелами в руках. С ужасом он понял, что совершенно точно уверен: крик шел с того места, где остановилась на ночлег старая предсказательница — матушка Миль.

Глава 3

В ДОЛИНЕ ДЬЯВОЛЬСКИХ ЯМ

Брэк бежал навстречу предрассветному ветру, быстро догнав тех, кто проснулся раньше него.

Он обогнул неистово бьющихся на привязи мулов; где-то впереди замелькал огонь — костер, горевший между наваленными друг на друга тюками в том месте, где остановилась на ночлег матушка Миль. Неожиданно показалась движущаяся тень. Вблизи она превратилась в силуэт бородатого человека с факелом в руке.